Отчет о конференции «Реформа или революция»
Отчёт о конференции «Реформа или революция» (РГАСПИ, 28-29 ноября 2013 г.) 28-29 ноября 2013 г. в стенах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) состоялась научная конференция на тему «Реформа или революция? Российская и немецкая социал-демократия и вызовы ХХ века». Организаторами данного мероприятия выступили РГАСПИ, Филиал Фонда имени Фридриха Эберта в России, ИНИОН РАН и Российская ассоциация политической науки (РАПН). Историки и политологи из Германии и России обсудили широкий круг вопросов, связанных с общими и особенными чертами социал-демократического движения двух стран второй половины XIX – начала XXI века. Преимущественное внимание было уделено сравнительному рассмотрению процессов и событий рубежа XIX – ХХ вв., однако, были затронуты и современные сюжеты. Поводом для проведения международной конференции стал ряд юбилеев, пришедшихся на 2013 год: 150 лет с момента создания крупнейшей социал-демократической партии мира – немецкой СДПГ, 130 лет группе «Освобождение труда», 115 и 110 лет с момента проведения I и II съездов РСДРП соответственно и 95 лет со времени разгона Учредительного собрания. Выступая на открытии конференции, директор РГАСПИ А.К. Сорокин отметил, что события 1917 г., изменившие лицо Европы и мира, невозможно понять вне контекста. Поиски общего и особенного в генезисе, риторике и деятельности российских и немецких социал-демократов дают возможность правильно понять события столетней давности, что особенно актуально в преддверии юбилея революции в 2017 г. Социал-демократические партии или партии, выросшие из них (как КПСС) сыграли огромную роль в мире в ХХ в. Некоторые канули в Лету, а некоторые (например, СДПГ) до сих пор влияют и даже определяют ключевые решения руководства своих стран. «Красной нитью» через всю конференцию прошло обсуждение следующих вопросов: условия формирования социал-демократических организаций в России и Германии, факторы, повлиявшие на выбор в качестве тактики реформистских или революционных методов, а также оценка современного состояния социал-демократического движения в Европе. Условия формирования и деятельности социал-демократических организаций в России и Германии: общее и особенное. Высказавшиеся по данной проблеме согласились с тем, что условия создания и функционирования партий, несмотря на ряд схожих черт, в Российской и Германской империях были весьма различными. Президент РАПН О.В. Гаман-Голутвина охарактеризовала образование СДПГ в качестве показателя нового тренда в истории Европы, т.к. данная партия стала образцом классической массовой партии индустриальной эпохи. Л. Хефнер напомнил, что СДПГ после раскола РСДРП пыталась объединить обе фракции, но потерпела неудачу из-за отсутствия специалистов по России. Позже, в 1916 г. произошёл раскол в самой СДПГ, из которой выделилось радикальное крыло (Независимая СДПГ), которое выступало за решение проблем силой оружия. Но большинство немецких социал-демократов считали, что без демократии социализм немыслим и выступали против «силового» решения вопроса о власти. Поэтому разгон большевиками Учредительного собрания был воспринят ими негативно. По мнению Б.С. Орлова, у нас нет достаточного понимания того, что такое социал-демократия. В частности, ещё в 1890-х гг. в результате борьбы в партии прагматического и теоретического начал немецкие социал-демократы выбрали компромиссный вариант поведения – в риторике исходили из марксизма, а действовали, исходя из реальности. В рамках дискуссии Ю. Царуски обратил внимание на терминологию российских участников конференции. По его мнению, называть Ноябрьскую революцию 1918 г. в Германии «буржуазно-демократической» не совсем корректно. Буржуазии демократия была не особенно нужна, и они за неё не очень-то и боролись. Основной силой революции была отнюдь не буржуазия, а социалисты. То же касается и Веймарской республики: «несправедливо» говорить о «буржуазной демократии» в 1918-1933 гг., скорее это была «социальная демократия». По мнению Я.Е. Пляйса, существовали объективные причины разницы в развития социал-демократического движения в России и Европе вследствие разницы в уровне социально-экономического развития. Большую роль сыграла также политика властей по отношению к социал-демократам и оппозиции в целом. В России власть зачастую не учитывала потребности социально-экономического развития, запросы общества. Радикализация оппозиции во многом стала ответом на преследования со стороны власти. В свою очередь, радикализация «выродилась» в мобилизационную модель развития, которая дала положительные результаты, но слишком дорогой ценой. Именно этим объясняется «буржуазная революция наоборот» 1990-х гг. П.Ю. Савельев поддержал идею о принципиально разных условиях, в которых возникли социал-демократические организации в России и Германии. По его мнению, для создания социал-демократической партии в России требовалось завоевать конституцию и разрушить старый политический режим. До этого основная задача – воспитание рабочей интеллигенции в кружках. Задача этой интеллигенции – участие в низвержении самодержавия и завоевание конституции. Социал-демократические партии – это партии нового типа, т.к. стремились вести работу не только в парламенте, но среди широких кругов населения. Именно социал-демократы впервые поставили вопрос о членстве в партии (из-за отсутствия других источников финансирования). Российская социал-демократия в целом была гораздо белее радикально настроенной вследствие того, что российская власть совершенно по-другому относилась к политической деятельности. В.В. Шелохаев, говоря об истоках различий российской и немецкой социал-демократии, напомнил собравшимся, что в России многопартийность формируется на 70-80 лет позже, чем в Европе. Причем партии возникают в обратном европейскому порядке, не консервативные, либеральные и наконец, радикальные. В России сначала образовались партийные организации на национальных окраинах, затем партии создали радикалы, после чего либералы. Последними по времени возникновения стали партийные структуры консерваторов. У нас изначально основным критерием различения партий была выбрана идеология. Основной носитель идеологии – интеллигенция, что и обусловило её доминирование в большинстве партий. Также необходимо учитывать, что в России многопартийность формировалась в условиях авторитарного режима, отсутствия правового государства и только становящегося гражданского общества. Немаловажным фактором была малочисленность партий. В 1906 г. суммарная численность партий составляла лишь 0,5%, а в 1917 г. – 1,7% населения империи. В этой ситуации начало формирования общественных организаций – профсоюзов и советов, несло угрозу молодым российским партиям. В.В. Шелохаев напомнил, что даже меньшевики выступали за разгон советов, против чего боролся В.И. Ленин. По мнению В.В. Шелохаева негативную роль в радикализации социал-демократического и, шире, оппозиционного движения сыграла российская интеллигенция. Последняя представляет собой особый культурный тип, особый тип авторитарного мышления. Критика оппонентов была направлена на уничтожение противника. Но это плохо, т.к. вытаптывалась конкурентная среда. К тому же, эта модель поведения автоматически предполагала, что сначала – борьба с противником, а потом – чистка в партии, т.е. среди победителей. В свою очередь, отсутствие конкурентной среды вело к стагнации. Данная модель поведения и тенденции политической борьбы сложились гораздо раньше 1917 г. и были свойственны не только РСДРП. Б. Фауленбах отметил, что у немецкого социал-демократического движения был ряд особенностей. Во-первых, на социал-демократическое рабочее движение большое влияние оказало немецкое национальное движение, т.к. в это время формировалось единое Германское государство. Во-вторых, в формирующемся рабочем движении большую роль сыграли цеховые мастера. Цеховые отношения способствовали распространению чувства солидарности среди рабочих. Немаловажную роль сыграл и факт значительного количества ремесленников и интеллектуалов среди социал-демократов. В-третьих, близость к либеральным взглядам повлияла на окончательный выбор реформизма как основного способа действия. Разделение политических и экономических требований между партией и профсоюзами на Мангеймском съезде также сыграло свою роль в пользу выбора реформизма. В итоге победили идеи К. Каутского, согласно которым инструмент революционной борьбы – это выборы. Как вывод: сегодня можно говорить об общей «зрелости» немецких партий того времени; в Германии состоялся постепенный переход от стремления СДПГ к революции (хотя такое стремление было лишь на словах) к отстаиванию ценностей солидарности и спокойного развития. Факторы, повлиявшие на выбор тактики (в достижении социализма) – реформы или революция. Е.М. Кожокин обратил внимание на политику власти в отношении положения рабочих во второй половине XIX в. В 1870-е гг. работал ряд комиссий, в которых участвовали как представители госуправления, так и промышленники. Обсуждались проблемы улучшения быта рабочих и модернизации рабочего законодательства. Однако принятые нововведения в законодательстве, облегчившие положение пролетарских слоёв, вскоре были выхолощены из-за противодействия консервативной бюрократии и большинства промышленников. Т.о. опыт решения проблем «сверху» на протяжении второй половины XIXв. можно признать неудачным. И когда среди российских социал-демократов разгорелись споры о выборе средств достижения светлого будущего – способствовать проведению реформ или стремиться к революции – то умеренные, «экономисты», не имели возможности ссылаться на прошлый опыт, а их противники радикалы имели возможность апеллировать к реальности. Эта ситуация во многом повлияла на расклад сил среди отечественных эсдеков и способствовала тяготению к непарламентским, а зачастую и незаконным формам противостояния власти. А.И.Колганов высказал идею об изначальной заданности среди социал-демократов дискуссии о выборе пути – реформа или революция. Явно этот вопрос поставил Бернштейн ещё в XIX веке. И, судя по их выбору в 1914 г., большинство лидеров социал-демократов с ним согласились. Речь не о пораженческой позиции, а в ответе на принципиальный вопрос: что собой представляет социал-демократическая партия в той или иной стране. Либо это революционная партия, которая выступает против буржуазного государства, либо это партия реформ в рамках буржуазного государства. Большинство европейских социал-демократов предпочли второй вариант. А.А. Галкин придерживается мнения, согласно которому разница в выборе тактики заключалась в принципиальном отношении к капиталистическому строю. Социал-демократы исходили и исходят из того, что капиталистическая система себя не исчерпала, и поэтому выбирают стратегию реформ. А более левые партии считают, что капитализм не соответствует нынешним условиям и выступают за революцию. История второй половины ХХ в. свидетельствует о правильности социал-демократического выбора. Б.С. Орлов считает, что для социал-демократов главное – экономическая эффективность, позволяющая проводить активную социальную политику. Т.к. экономической системы, сравнимой по эффективности с капитализмом, нет, то выбор в пользу реформ вполне логичен. Зачитывая доклад Й. Мозера Х.-Й. Шпангер отметил, что немецкие социал-демократы достаточно долго воспринимали себя как революционная партия, выступая за «преодоление» капитализма. И ещё в 1890-е гг. среди них была дискуссия между «старым» и «молодым» поколениям. Первые выступали за реформы, вторые – за революцию. Высказывание К. Каутского о том, что СДПГ это «революционная партия, но не партия, которая устраивает революцию» оказывало подавляющее влияние на немецких социал-демократов до середины ХХ в. В свою очередь, ревизионизм Бернштейна вырос из осознания им того факта, что риторика социал-демократов не соответствует из политической практике. По мнению Бернштейна, капитализм развивался, а не загнивал, поэтому он хотел, чтобы СДПГ привела теорию к практике и воспринимала себя как демократическая, социально-реформистская партия. Выступая с докладом К.К. Фюрера Р. Трауб обратил внимание, что практически никто из выступавших, говоря о социал-демократии, не затронул профсоюзы. Профсоюзы важны, т.к. исторически они возникли как забастовочные кассы. Соответственно, право на забастовку – неотъемлемая, ключевая компонента института профсоюзов. И здесь мы подходим к возможности использовать забастовки не в экономических, а в политических целях. Социал-демократы не могли не обратить на это внимание. При этом в Германии ещё в 1906 г. на Мангеймском съезде профсоюзов и социал-демократов было принято решение, что профсоюзы не подчиняются СДПГ. Т.о. партия не могла через политическую забастовку «давить» на власть. СДПГ не может устраивать забастовки, только профсоюзы и только для отстаивания экономических интересов рабочих. Политическая забастовка возможна только для защиты профсоюзов, а не давления на власть. Оценка современного состояния социал-демократических партий в России и Европе. О.В. Гаман-Голутвина считает, что сегодня мы наблюдаем упадок института партий – классических массовых партий индустриальной эпохи. В условиях постиндустриального информационного общества не нужно большое количество активистов, вместо них – политический маркетинг и технологии. На смену партиям, ориентированным на определённую социальную группу приходят широкие социальные движения. В России эти процессы накладываются на традиционную слабость российских партий – небольшую значимость партий для населения. Ценности социализма сегодня в России слабы. Относительно слабости российских партий с О.В. Гаман-Голутвиной согласен В.В. Шелохаев, по мнению которого сегодня доля граждан страны, состоящих в партиях даже меньше дореволюционного уровня (в 1906 г. – 0,5%, в 1917 г. – 1,7% населения). По мнению П.М. Кудюкина современная социал-демократия перестала быть силой, формулирующей альтернативу современного общества. Во многом это связано с социально-политическими изменениями, ставшими реальностью не только на Западе, но и в России. Имеется в виду «парадокс медианного избирателя» — относительно консервативного большинства граждан, не приветствующих «излишний» радикализм и ориентированных на рост количественного потребления. А.И.Колганов считает, что неудачи советского периода подтвердили правильность реформистского курса социал-демократов. И сегодня, несмотря на все проблемы, социальная революция не стоит в повестке дня. Позиция А.А. Галкина в данном вопросе состоит в том, что история второй половины ХХ в. свидетельствует о правильности социал-демократического выбора в пользу реформ. Что касается современной ситуации – необходимы исследования. Б.С. Орлов пришёл к выводу, что «прагматическая» начало внутри европейских социал-демократических партий взяло верх над «теоретическим» и сегодня тема социализма уже не обсуждается. Де-факто, социал-демократы стали одной из многих других современных партий. Основная отличительная черта – стремление к активной социальной политике. Р. Трауб, анализируя историю немецких профсоюзов, отметил, что современные российские профсоюзы с точки зрения немецких товарищей профсоюзами не являются, т.к. не используют своё право на забастовку, которое остаётся декларативным. По мнению Я.Е. Пляйса, время революционного радикализма прошло, т.к. общество в качественно ином состоянии. Однако, очень может быть, что сейчас мы наблюдаем переход к новой формации, и этот переход – сам по себе имеет революционный характер. В. Дамье считает, что роль социал-демократов в ХХ в. выразилась в том, что они стали мотором индустриальной модернизации. Но сегодня даже основное их достижение – социальное государство – демонтируется, и перспективу достаточно мрачные. В завершении конференции А.К. Сорокин процитировал «дуайена российской историографии» В.О. Ключевского: «История учит даже тех, кто у нее не учится: она проучивает их за невежество и пренебрежение». По мнению А.К. Сорокина, вопрос о российских революциях – ключевой в новейшей истории России. И советская историография, и современная историография находит объяснение процессам в России начала ХХ в., исходя из понятия широкого кризиса империи. Что, в свою очередь, подразумевает закономерный, объективный характер революции. Но, может быть, есть и другие объяснения? Могла ли страна развиваться по другому пути, без разрушительных событий 1917 года? Возможно, революции произошли вследствие того, что общество не справилось с модернизацией? Если это так, то логика событий не вела фатально к революции, а лишь создавала для неё предпосылки. Мы должны выстроить научный, а на его основе общественный дискурс о событиях начала ХХ в. в международном контексте, чему и служит данная конференция.
